Qui vult, facultatis inveniet.
Всю ночь шёл дождь. И листья падали, шебурша, на асфальт. Люди шли под зонтами. Проезжали машины. Шорохи грязи и опавших листьев главенствовали. Музыка из-за закрытых окон им не была соперницей.
- Тамра-тититатитамра...
Голос скрипки был внезапен. Она словно взмах ножом рассекла сумрачное бухтение подземного свода. Скрипка это не гитара и не рекламные призывы радио в переходе. Это особый звук. Её визг настолько гармоничен, что его слышно в любой толпе. Рыжая девочка скрипачка с кучерявыми вихрами самозабвенно что-то выводила смычком на инструменте, а худенький, похожий на призрака, парень ходил взад-вперёд с кепкой. Кто-то жрал гамбургер, кто-то намертво прилип к витрине киоска с какой-то очень важной ерундой. Но большинство проходило мимо. Из дождя снова в дождь.
И это была странная музыка. Дождь. Осень. Хлопанье зонтов, стряхивающих дождевые монотонные капли на истёртый мрамор старого перехода. Косо наклеенное объявление. Дергающаяся на потолке в агонии лампа дневного света. Грязь и прилипшие к ступеням листья. И та девочка играющая на скрипке в полутёмном переходе.
- Тамра-тититатитамра...
Голос скрипки был внезапен. Она словно взмах ножом рассекла сумрачное бухтение подземного свода. Скрипка это не гитара и не рекламные призывы радио в переходе. Это особый звук. Её визг настолько гармоничен, что его слышно в любой толпе. Рыжая девочка скрипачка с кучерявыми вихрами самозабвенно что-то выводила смычком на инструменте, а худенький, похожий на призрака, парень ходил взад-вперёд с кепкой. Кто-то жрал гамбургер, кто-то намертво прилип к витрине киоска с какой-то очень важной ерундой. Но большинство проходило мимо. Из дождя снова в дождь.
И это была странная музыка. Дождь. Осень. Хлопанье зонтов, стряхивающих дождевые монотонные капли на истёртый мрамор старого перехода. Косо наклеенное объявление. Дергающаяся на потолке в агонии лампа дневного света. Грязь и прилипшие к ступеням листья. И та девочка играющая на скрипке в полутёмном переходе.
© Секерина Анна 2011